Дата  ,17 августа 1941 года в истории Никополя отмечена в памяти черной датой-днем начала оккупации  города ,которая продлилась почти тридцать месяцев. С того дня  прошел 71 год.

   И только со временем история открывает малоизвестные факты первых её дней.

Стало известно что гитлеровцам вошедшим в оставленный город  был навязан  бой пограничником 95-го пограничного отряда ,остатки которого дислоцировались в Никополе и выполняли функции охраны и обороны переправ наведенных через Днепр в районе  города.  Так,22-летний переводчик разведотдела отряда младший сержант Вульф Мурдухович Фишман, вооружённый автоматом и гранатами, добровольно остался на правом берегу прикрывать отход последнего катера с эвакуируемыми войсками. Прорваться к его позиции, оборудованной за брошенным трактором, фашисты сумели лишь после того, как вызвали к себе на подмогу танки… О смельчаке из г.Бобруйск в списках потерь сказано что «оставлен на территории занятой противником»

Мало кому известно что у берегов Никополя сражались моряки Дунайской военной флотилии. Сформированный отряд в составе монитора «Мартынов» и пять бронекатеров (прозванные речными танками) под командованием кап.лейтенантом Шик Леонид Самойлович уничтожали немецкие переправы и сдерживали врага. В дальнейшем , в виду невозможности прорыва ,команда взорвала речной боевой корабль в устье речки Конка  у с.Благовещенское.

Интересный факт о выполнении боевого задания вспоминает бывший командир артиллерийской боевой части монитора «Мартынов» Кузнецов А.Г.

«….     Как сейчас, помню первую заявку армейского командования 18-й армии, которую приказал мне выполнить наш командир отряда Леонид Самойлович Шик, возвратившись вместе с военкомом Никитой Яковлевичем Шкляром со штаба армии: «Уничтожить наблюдательный и корректировочный посты противника, расположенные на колокольне церкви в Никополе» откуда враг хорошо просматривал боевые порядки наших войск на левом, берегу Днепра и вел корректировку своего артогня.

Сложность выполнения приказа-заявки, как артиллерист, я сразу понял, как только в кают компании, на столе, раскрыл карту: с большой дистанции по невидимой наводчиками цели, так называемой стрельбе с закрытой позиции, попасть в купол церкви вероятность весьма мала. Но приказ есть приказ, и его надо было выполнить. Всю же глубину душевного волнения и ответственности я осознал в корпосту, во время самой стрельбы. Если в первые минуты начавшейся войны нам довелось на Дунае, в районе Измаила, вести стрельбу прямой наводкой по церкви вражеского селения, то в настоящий момент – по церкви нашего большого города. Избрав место, мы расположились на ближайшей возвышенности левого берега, проведя с корабля телефонную линию. Так как мы находились близко от корабля, то нас было всего трое: дальномерщик Александр Резник и к/о сигнальщиков Константин Грачев, последний держал связь с кораблем и передавал мои команды по телефону на пост управления, на котором находился артэлектрик Килимник. Произведя все необходимые расчеты и передав команды, у корабля вдруг сообщили, что к нам на корпост вышел командир отряда капитан-лейтенант Л.С. Шик, и приказание – ждать его. С приходом Леонида Самойловича, проверив еще раз все данные расчетов, и получив от него разрешение, я скомандовал: Одним орудием огонь! И тут же последовал выстрел левого орудия, командиром которого был главный старшина Андрей Майборода, исполнявший обязанности и старшины БЧ-2, так как главный старшина Алексей Петрович Вакуловский, получивший тяжелое ранение 11 июля на Дунае, в районе Вилково, из госпиталя еще на корабль не вернулся. Пристрелку мы вели одним орудием с целью максимального уменьшения возможной вероятности в нанесении тяжких бед городу. Разрыва первого снаряда из нас никто не видел. Как видно, он лег перелетом, и взрыв был прикрыт самой церковью. Уменьшив прицел на два кабельтова и дав второй выстрел, мы ясно увидели его взрыв недолетом перед церковью – снаряд попал в крышу ближайшего дома. Своим взрывом он на мгновение красночерепичной пылью прикрыл завесой церковь. В этот момент я и ощутил всю горечь душевной печали, -ведь в этом доме могли быть наши неэвакуированные люди. Увеличив на один кабельтов прицел, вновь скомандовал: Огонь! Прогремел раскатистый выстрел, и был слышен свистящий, утихающий полет снаряда. Но из нас вновь никто разрыва его не увидал.

Я предложил командиру отряда прекратить стрельбу – ведь мы стреляли по своим. После небольшой затянувшейся паузы, как видно, Леонид Самойлович в душе сам переживал, как и я, сказал: Точнее наводить! Хотя в первоклассных наводчиках я был уверен, они никогда не подводили, тем более в таком прекрасном специалисте как Снежко. Прогремел выстрел, после поданной команды: «Огонь!». Ощущая биение своего сердца, мы все, затаив дыхание, смотрели на церковь, возвышавшуюся над городом: мы с командиром отряда в бинокль, Резник в дальнометр, а Грачев невооруженным глазом. И сейчас трудно даже себе представить, какое чувство радости обуяло каждого из нас, когда мы все увидели прямое попадание в купол церкви. Прекрасно была видна огневая вспышка взорвавшегося снаряда и огромный пролом в куполе с покореженными листами железа. И, конечно, Леонид Самойлович и я хорошо понимали, что это просто-напросто чистейшая, счастливейшая случайность. Да, нам просто повезло.

И сейчас с волнением вновь вспоминая тот безоблачный солнечный день, успокаиваешь себя тем, что три снаряда в четыре дюйма, не попавшие в церковь, возможно, не принесли горя нашим людям, и всю стрельбу, и прямое попадание в купол церкви наблюдали соединения и части 18-й армии, занимавшие оборону по левому берегу Днепра, что напротив Никополя. И, вероятно, многие из тех, кто ругал нас за стрельбу по городу, также были рады, как и мы, увидев прямое попадание четвертого снаряда в наблюдательный и корректировочный посты врага. Ведь приказ командования 18-й армии моряками-дунайцами был успешно выполнен.» 

Скрипка И.А.

Кузнецов А.Г.

Монитор "Мартынов"